Дым Отечества

 "Кто знает? — быть может, явится новый, ещё неведомый избранник, который превзойдёт своего учителя и заслужит вполне название национально-всемирного поэта, которое мы не решаемся дать Пушкину, хоть и не дерзаем его отнять у него", — так звучал заключительный вывод Ивана Сергеевича о кумире его юности, чью гениальность, впрочем, он не подвергал никаким сомнениям.

В той тургеневской речи, которая, по его собственному признанию, "особого впечатления на публику не произвела", вообще немало мест, способных вызвать сегодня непонимание, недоумение и даже негодование у современного читателя, особенно — патриотических взглядов: "У нас же, русских, позднее других вступивших в круг европейской семьи… С одной стороны, сказки Пушкина, с другой — "Руслан и Людмила", самые слабые, как известно, изо всех его произведений… Выставлять лозунг народности в художестве, поэзии, литературе свойственно только племенам слабым, ещё не созревшим или же находящимся в порабощённом, угнетённом состоянии… Возвратимся к Пушкину. Вопрос: может ли он назваться поэтом национальным, в смысле Шекспира, Гёте и др., мы оставим пока открытым. Но нет сомнения, что он создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остаётся только идти по пути, проложенному его гением…"

А за два года до того, в 1878 году, Иван Сергеевич, как известно, опубликовал — правда, с некоторыми изъятиями — несколько писем Пушкина, адресованных жене, что вызвало весьма бурную реакцию со стороны тогдашней российской общественности, направленную в основном против Натальи Николаевны. Мог ли Тургенев, один из умнейших людей своей эпохи, предвидеть такие последствия своей публикации? Разумеется — и не просто мог, но был обязан. Однако, получив 23 марта (4 апреля) 1876 года эти письма от дочери Пушкина Натальи Александровны, счёл их публикацию необходимой, и дальнейшие события показали его правоту: многие письма Пушкина были утрачены, так и не увидев свет…

Полагаю, ключ к этой странной сегодня позиции Тургенева можно найти в следующих местах из его пушкинской речи: "Милостивые государи, какой же великий поэт читается теми, кого мы называем простым народом? Немецкий простой народ не читает Гёте, французский — Мольера, даже английский не читает Шекспира. Их читает — их нация… Будем также надеяться, что в недальнем времени даже сыновьям нашего простого народа, который теперь не читает нашего поэта, станет понятно, что значит это имя…" То есть русские, по мнению Тургенева, ещё не стали — нацией, а потому у них по определению не могло быть "национально-всемирного поэта".

Согласитесь, что воистину народным (а не национальным) поэтом, действительно "нашим всё", Пушкин стал только после 1937 года, когда по личному указанию Сталина широко отмечалось столетие его смерти, когда "все вдруг стали пушкинистами", и тиражи произведений Александра Сергеевича дошли до самого глухого аула или стойбища на территории Советского Союза, когда сбылись пророческие стихи поэта:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовёт меня всяк сущий в ней язык…

Подробнее - здесь.